Содержание
«Жизнь в детском доме — взгляд изнутри»
/по материалам статьи Людмилы Петрановской — психолога, автора книги «К нам пришел приёмный ребенок»/
Есть такие обывательские представления, что детям в детском учреждении одиноко, грустно и не хватает общения. И вот стоит нам начать ходить туда, мы устроим детям общение, и их жизнь станет более радостной. Когда же люди действительно начинают посещать детский дом, они видят, что проблемы у детей гораздо более глубокие и порой даже пугающие. Кто-то перестает ходить, кто-то продолжает, пытаясь изменить ситуацию, кто-то понимает, что для него единственно возможный выход – хотя бы одного ребенка забрать из этой системы.
В регионах еще можно встретить детские дома, где дети не ухожены, не лечены и так далее. В Москве подобного учреждения не найдешь. Но если мы посмотрим на детей из детских домов, благополучных в материальном плане, то увидим, что они отличаются от «домашних» по восприятию, по реакции на ситуации и так далее.
Понятно, что и детские учреждения могут быть разными: детский дом на 30 детей, откуда дети ходят в обычную школу, отличается от «монстров» на 300 человек.
У детей, попавших в детские дома, есть прошлые травмы, непростой собственный опыт. И вот с этими травмами они попадают не в реабилитирующие, а наоборот, стрессовые условия. Некоторые из этих стрессовых условий:
1. «Диктат безопасности»
За последнее время многое изменилось, детские дома стали более оборудованными, но вместе с тем идет наступление «занормированности», диктат безопасности, «власть санэпидемстанции». «Вредными» объявляются мягкие игрушки, цветы на окнах и так далее. Но все-таки жить по-человечески хочется, и вот у ребенка появляется плюшевый мишка, с которым он спит, окна начинают украшать цветы. Перед проверками все эти запретные вещи прячутся в некоторых детских домах.
Очень сильно сократились у детей возможности заниматься чем-либо хозяйственно-полезным (опять же под лозунгом безопасности). Уже почти нет в детских домах мастерских, приусадебных участков, детям не разрешается участвовать в приготовлении пищи и так далее. То есть намечается тенденция «обматывания детей ватой» со всех сторон.
Понятно, что в «большую жизнь» они выйдут полностью к этой жизни не готовые.
2. «Режимная жизнь»
Дети в детском учреждении находятся в постоянной стрессовой ситуации. Вот если нас, взрослых, отправить в санаторий советского типа, где в палате – 6 человек, где в 7 часов утра – обязательный подъем, в 7.30 – зарядка, в 8 часов – обязательный завтрак и сказать, что это не на 21 день, а навсегда – мы же с ума сойдем. Из любых, даже самых хороших условий мы хотим попасть домой, где едим, когда хотим, отдыхаем, как хотим.
А дети в таких стрессово–режимных условиях находятся всегда. Вся жизнь подчинена режиму. Ребенок не может подстроить свой день под свое самочувствие, настроение. У него невеселые мысли? Все равно следует пойти на общее развлекательное мероприятие. Он не может прилечь днем, потому что в спальню чаще всего не пускают.
Он не может «пожевать» что-то между приемами пищи, как это делают дети дома, потому что во многих учреждениях еду из столовой выносить нельзя.
Отсюда – «психологический голод» — когда дети даже из самых благополучный детских домов со сбалансированным пятиразовым питанием, попадая в семью, начинают беспрерывно и жадно есть.
Кстати, в некоторых учреждениях пытаются решить это вопрос так: сушат сухарики и позволяют детям их брать с собой из столовой. Мелочь? Но ребенку важно поесть в тот момент, когда он захочет…
3. Ребенок не может распоряжаться собой в этом жестком распорядке. Он чувствует, что находится в резервации, «за забором».
4. Отсутствие личного пространства и нарушение личных границ.
Отсутствие дверей в туалетах, в душевых. Менять белье, совершать гигиенически процедуры даже подросткам приходится в присутствии других. Это стресс. Но жить, постоянно ощущая его, невозможно. И ребенок начинает отключать чувства. Дети постепенно учатся не испытывать стыда, стеснения.
Даже если в детском доме спальни на несколько человек, никому не придет в голову, что надо войти, постучавшись.
Понятие о личных границах у ребенка могут появиться, только если он видит, как эти границы соблюдаются. В семье это происходит постепенно.
Фото: www.bigpicture.ru
Сейчас сиротам в обществе уделяют много внимания. Но чаще помощь, которую люди стремятся оказать детским домам, пользы не приносит, а наоборот – нередко развращает. Внешне получается – лоск в детских домах, а внутри – все то же отсутствие личного пространства.
Нет смысла покупать в учреждение ковры и телевизоры, пока там нет туалетов с кабинками.
5. Изоляция детей от социума
Когда говорят, что детей из детских домов нужно вводить в социум, речь чаще идет об одностороннем порядке: сделать так, чтобы дети ходили в обычную школу, в обычные кружки и так далее. Но не только детям нужно выходить, важно, чтоб и социум приходил к ним. Чтобы они могли пригласить в гости одноклассников, чтобы в кружки, которые есть в детском доме могли приходить «домашние» дети из соседних домов, чтобы жители этих домов приглашались на концерты, которые проходят в детском доме.
Да, все это требует от сотрудников лишней ответственности. Но здесь важно расставить приоритеты: ради кого вы работаете – ради детей или начальства?
6. Неумение общаться с деньгами
Многие дети в детских домах до 15 — 16 лет не держали в руках денег и потому не умеют ими распоряжаться. Они не понимают, как устроен бюджет детского дома, с ними не принято это обсуждать. А ведь в семье со старшими детьми подобные вопросы обязательно обсуждаются.
Фото: www.vospitaj.com
7. Отсутствие свободы выбора и понятия ответственности
В семье ребенок всему этому учится постепенно. Сначала ему предлагают на выбор молоко или чай, потом спрашивают, какую выбрать в футболку. Потом родители дают ему денег, и он может пойти и купить понравившуюся футболку. В 16 лет он уже спокойно один ездит по городу, а иногда и дальше.
Ребенок в детском доме с этой точки зрения одинаков и в три года, и в 16 лет: система отвечает за него. И в 3 года, и в 16 лет он одинаково должен ложиться спать в 21.
00, не может пойти купить себе одежду и так далее.
Всем, кто работает с детьми в детских домах важно понять, что они имеют в виду: дети – это люди, которые потом вырастут и начнут жить жизнью нормальных взрослых; или дети – просто сфера ответственности до 18 лет, а что будет потом – уже не важно?
Странно ожидать, что у людей, у которых до 18 лет было 100% гарантий и 0% процентов свободы, вдруг в 18 лет вдруг, словно по мановению волшебной палочки, узнают, что значит отвечать за себя и за других, как распоряжаться собой, как делать выбор… Не готовя ребенка к жизни и ответственности, мы обрекаем его на гибель. Или намекаем, что во взрослом мире для него есть только одно место – «зона», где нет свободы, и нет ответственности.
8. Неверные представления о внешнем мире
Не вводим ли мы сами детей в заблуждение, делая так, что каждый выход в мир для них – праздник? Когда все носятся с ними, заняты ими. А еще по телевизору показываю этот мир, где как будто у каждого встречного – сумки дорогих марок, дорогие авто и мало забот…
Однажды психологи провели эксперимент и предложили детям из детских домов нарисовать свое будущее.
Почти все нарисовали большой дом, в котором они будут жить, множество слуг, которые за ними ухаживают. А сами дети – ничего не делают, а только путешествуют.
Психологи сначала удивились, а потом поняли, что ведь дети так и живут: в большом доме, за ними ухаживает много людей, а сами они не заботятся о других, не знают, откуда берутся средства к существованию и так далее.
Поэтому, если вы берете ребенка домой на «гостевой режим», важно стараться вовлекать его в вашу повседневную жизнь, рассказывать о ней. Полезнее не в кафе ребенка сводить или в цирк, а к себе на работу. Можно обсуждать при нем семейные заботы: кредит, то, что соседи залили и так далее. Чтобы жизнь внешняя не представлялась ему сплошным цирком и Макдоналдсом.
Людмила Петрановская также отмечает, что волонтерам важно изменить тактику в отношениях с руководством детских домов и из таких просителей: «А можно мы поможем детям?» — стать партнерами, общаться на равных. Нужно говорить с ними не только о детях, но и о них самих, о возможных вариантах развития.
И умные руководители будут прислушиваться, ведь им важно сохранить учреждение (рабочие места) на фоне того, что детские дома в том виде, в котором они существуют сейчас, обречены – может быть через 10 лет, может быть – через пятнадцать… Но сохранить можно, только реорганизовав, не пытаясь цепляться за старое.
«В этой системе выгодно быть жестоким»: как жизнь в детском доме делает из детей насильников
Людей, не знакомых с системой детских домов, шокировала бесчеловечность подростков, нарушающих очевидные для психически здорового человека табу.
Но что воспитывает в детях-сиротах такую жестокость? Почему в произошедшем нельзя обвинить только самих парней, обижавших ребенка? Для выпускниц детских домов видеозапись не стала открытием, потому что когда-то жестокость была их повседневностью.
Вера: «Воспитатели побаивались жестоких, а милосердными командовали»
– У многих людей, посмотревших видео, шок вызвало отсутствие у подростков очевидных для нас табу, например, что нельзя издеваться над малышом.
А что вы думаете?
– У сирот такое вообще отсутствует. Они могут спокойно двухлетнего и изнасиловать. Это вполне для них нормально.
Мой сын тоже смотрел это видео. Ему 13 лет, он подросток. Он говорит: «У меня бы рука не поднялась ребенка маленького ударить или поиздеваться». Потому что мой сын растет в любви, в защите. Он спокоен. А дети-сироты постоянно в стрессе. Я тоже постоянно в стрессе была.
Дети, которые ранее сталкивались с насилием, передают его другим.
Все говорят, что надо разделить маленьких детей и больших. Нет, даже подростков с подростками надо разделить на малые группы: по пять, максимум, шесть человек. И важно, чтобы за ними была закреплена воспитательница. Я считаю, что должны быть группы семейного типа, но никак не детские дома. У нас вот в классе было 20 детей и одна воспитательница. Этого не должно быть. Ребенок должен расти в любви и заботе.
Этот маленький ребенок… он, допустим, не запомнит это преступление, но тело-то будет помнить, психика будет помнить.
Он вырастет, и, если он в семью не попадет, может передать это и другим детям.
– Как в таких ситуациях реагируют дети и воспитатели? Это норма, или кого-то такое могло возмутить?
– Ну, для системы это норма. А то, что допустили истязание такого маленького – это вина взрослых, которые там работают. Они не должны были малыша оставлять без присмотра и внимания. Он еще не понимает, что с ним совершают преступление. Но в психике его это откладывается, несомненно.
– Может ли страх близости, любви быть причиной жестокости по отношению к тем, кто вызывает такие чувства? В этом случае – к малышу.
– Да, да. У меня было такое. Были моменты, когда хотелось к кому-то приблизиться, но у меня потом был страх, отторжение, и мне хотелось человека оттолкнуть. Это у всех сирот так. Мы в этом не виноваты.
Мы все покалеченные. Система калечит до конца дней жизни. Ребенку с рождения до четырех лет нужен близкий контакт.
Если его нет, то все, цепочка разрушена, ее уже ничем не залатаешь.
Если его нет, то все, цепочка разрушена, ее уже ничем не залатаешь.Ужасно, когда в это время ребенок в системе. Ему нужно внимание, любовь, близкий контакт. Так ребенок развивается, стабилизируется его психика. Он не находится в стрессе.
А дети-сироты, лишенные контакта… Они постоянно в стрессе. Мы постоянно были в стрессе. Сколько нас ни корми, были вечно голодные.
– У многих людей, посмотревших видео, такая реакция: подростки – отморозки, которых нужно осудить, наказать, изолировать. Как вы думаете, это решит проблему?
– Нет, нет, нет! Они, безусловно, виноваты, но процентов на 20–30. Остальное все за них сделала система, вот эту всю жестокость заложила, которую они выплескивают. Их вины тут нет.
Естественно, с ними нужно проводить профилактическую беседу, что нельзя так с маленькими детьми обращаться. Но их вины нет. Они в душе этого, может, и не хотели делать, но сделали, потому что отдают то, что сами получили.
– Как работать с такими трудными ребятами? Можно ли что-то исправить?
– В семью забрать и все.
Реабилитировать. Чтобы они почувствовали себя нужными. Понимаете, они чувствуют себя отторгнутыми от этого мира, ненужными. И они эту всю жестокость вымещают на более слабых детях, кто не может дать сдачи.
– Возможно ли вообще после детского дома научиться любить? Как это было в вашем опыте семейной жизни?
– Я скажу честно. Я, когда родила, я ничего не чувствовала.
Сейчас я не могу сказать, что у нас очень близкий контакт, мы как друзья с сыном. Если он что-то спрашивает, я даю совет. Но такого вот близкого контакта… Может, я не позволяю, исходя из того, что у меня такого не было… Ну, еще он у меня мальчишка, подросток уже.
– Не все понимают, что подобное происходит в детдомах часто, это далеко не единичный случай. Что провоцирует в детях такую жестокость?
– Понимаете, когда дети проявляют к более слабому ребенку жестокость, они как бы перед другими самоутверждаются. Чем более жестокий ребенок, тем он больше виден другим.
Он считает себя лидером. А дети, которые не трогают младших… их шугают. Считают, что они не от мира сего. Вот у нас такое было. Именно насилие больше поощряется.
Так и среди воспитателей: чем более жестокая, тем больше у нее грамот, тем лучшим специалистом она считалась. А добрые, они не в счет были. Были воспитатели, которые проявляли к нам заботу, забирали нас домой, но они были как невидимые. Но больше было жестоких.
Добрые воспитатели вымирают. Вроде приходят сначала: «Жалко-жалко». А потом сравниваются с системой.
Еще, понимаете, воспитатель приходит, она видит личное дело ребенка. «Строимся в пары, ходим в туалет». Ребенок выполняет ее команды, и она уже чувствует над ним власть. Его за вещь считает, видит, что он один. Конечно, если бы она видела, что у ребенка папа – судья, мама – полицейский, было бы к ребенку другое отношение. А тут: ребенок один, он ее команды выполняет, она знает личное дело. Какая-то воспитатель проявляет милосердие, а какая-то – жестокость.
Власть – это как наркотик.
– И по такой же модели дети потом взаимодействуют с другими детьми?
– Да, да.
– Как воспитатели относились к жестоким детям и как к добрым? Было ли такое, что жестокость среди детей поощрялась?
– Они побаивались жестоких, плясали под их дудку. А добрыми командовали. С более жестокими они уже не справлялись, побаивались их.
– Жестоким быть выгодно?
– Да! В этой системе выгодно жестоким быть, все верно.
Я видела это видео, ребенка бьют по голове… Для меня это вообще ни о чем. Я и жестче видела. Например, до сих пор не могу… ну, это тысячный случай. Когда мы со старшеклассницами сбежали в соседний поселок, потом пришли в интернат…
Меня две старшеклассницы держали, другая меня раздевала и била руками, кулаками. Девять лет было мне. Тогда ни видео, ничего не было.
Потом мне воспитательница принесла полдник, я в нее его швырнула.
Она спросила: «Что случилось?» Я ничего не сказала, так до утра и пролежала. Потом пошла к директору, пожаловалась, наказали их.
Это норма. Некоторые дети смиряются. Я еще хоть как-то боролась, у меня душа не воспринимала вот это все насилие. Я раз пожалуюсь, два отомщу, меня уже в следующий раз могут не тронуть. А других, которые не защищались, сдавались, считали, что это уже норма в их жизни… их и дальше так. Могли запросто подойти и пнуть, это нормально в системе. Эта жестокость – норма.
Мы очень много перенесли жестокости по отношению к себе. Нас всех надо реабилитировать, нужно выплачивать пожизненные выплаты. С тем, что мы перенесли, очень тяжело жить.
Света: «Многие наши ребята приходили из армии. Говорят, одно и то же. Что интернат, что армия, что тюрьма»
– У нас среди ребят таких вопиющих случаев не было… Во-первых, это безнаказанность. Во-вторых, озлобленность, их воспиталки обижают. Педагоги их сильнее, естественно, выплеснуть злость не на кого, и они направляют эту злость, конечно, на тех, кто слабее.
Это делают мальчики, девчонки таким реже занимаются.
Воспитание нулевое. А воспитания почему нет? Потому что сами педагоги – не профессионалы. Безработные идут туда, без понимания, без опыта. Они бессердечные, пустые. Нормальный человек с сердцем и душой не может там работать. Его обязательно злая часть выгонит из этой системы.
Дети, которые видят жестокость, быстро принимают ее и всасывают в себя. Если педагогу и воспитателю можно, значит, и мне можно, понимаете? Если он ненаказуем, значит, и я буду ненаказуем.
Эти люди, которые сейчас у них там преподают… Бога внутри нет. Что хочу, то и творю. А тем более в закрытом криминальном мире.
В каждом ребенке все равно присутствует чистота любви. Они боятся, что у них это отнимут воспиталки, которые над ними. Тут мальчики выразили свою злость. Они взяли вот эту безнаказанность от старших педагогов. Это первое. А второе – это желание отомстить, вылить свою злость.
Естественно, им обидно, они не понимают, за что они судимы.
А персонал, который их осуждает, он сам так и поступает с детьми: что хочу, то и велю. Это происходит в закрытом обществе. Никто этого не знает и никто ребенка не выслушает, он беззащитен.
Поэтому персонал и… как в тюрьмах, как на зонах. Одна и та же ситуация.
У ребенка прав нет, они все сразу стерты. Он без имени, без фамилии, без мамки, без папки. Значит, ты сволочь последняя.
Во многих интернатах это практикует именно персонал. Естественно, ребята ведут защиту злобой. Сказывается все именно на младших.
– Эти мальчики же как раз и ведут себя с малышом, как в тюрьме или армии?
– Да-да, в армии то же самое. Наши ребята приходили из армии, говорят: одно и то же. Что интернат, что армия, что тюрьма. Кто сидел, то же самое говорили. Порядок, строй армейский, воспитание тюремное, старшие обязательно обижают. С верхушки это идет, эта злоба.
– Могут ли такие ребята, как эти парни, измениться?
– При правильном отношении – дать им их права, имя, правильный социум.
Показать, что они – люди. Они же озлоблены, потому что защищают свои права, которые у них отняли. Если им дать это, они изменятся. Любой человек воспитывается добром, поверьте. Все изменится. Жизнь учит любого: он плохо сделал, ему дважды хуже сделают.
Этих подростков надо к психологу. Убрать их пока из этого интерната, потому что они будут бояться правду говорить. Откуда еще такое поведение? Это именно персонал. А психологи все узнают, откуда что и чего.
Эта злоба идет с детства. Кто их обижал? Они хотят вылить злобу, насладиться этой свободой. Почему персоналу можно? Они ведь в домашних условиях воспитались, у них вот откуда эта злоба и беспредельщина в душе? Ни Бога, ничего не боятся.
– Как может проявляться жестокость со стороны воспитателей?
– Ну, ужином не накормить, отнять вещи, лишить тебя свободного времени. Ударить по затылку, подарок отнять. Вот в этих мелочах, понимаете. У каждого интерната свое, у нас вот так было.
– И такое могло быть без причины?
– Да-да, без причины. Вот она невзлюбила мальчишку или девчонку, все, она как коршун будет над жертвой, коршун! Подавить, подавить! И она этим наслаждается, своей злобой и тем, что мучается жертва.
Иллюстрации Дмитрия Петрова/ pexels.com
5 вещей, которые вы должны знать о жизни в приюте и о своем ребенке
Помощь сиротам и семьям, предварительное усыновление, защита усыновления, уход за сиротами, поддержка детского дома
Спросите большинство американцев, на что, по их мнению, похожа жизнь в приюте, и, скорее всего, у них возникнут смутные впечатления от таких историй, как «Энни», и ничего больше. Это просто аспект мира, которому редко подвергается большинство людей.
Однако понять международное усыновление означает понять, на что похожа жизнь детей в приюте.
Это особенно верно, если вы сами усыновляете. Вот пять вещей, которые вы должны иметь в виду:
1) Детские дома лишают их чувства постоянства
Хотя нет никаких сомнений в том, что уход в управляемом учреждении предпочтительнее, чем уход за ребенком, живущим на улице, жизнь в приюте означает, что у ребенка могут возникнуть трудности с установлением чувства постоянства. Жизнь в приюте — это жизнь перемен. Воспитатели приходят и уходят. Как и сверстники. Вы редко остаетесь одни, но в отношениях, которые у вас есть, часто ощущается явное отсутствие близости.
2) Их свободное время хорошо организовано
Дети, живущие в детских домах, как правило, ведут достаточно структурированную жизнь. Из-за характера приюта — много детей и меньше воспитателей — жизнь идет по расписанию. Дети встают, моются, едят, учатся и развлекаются строго по расписанию. Это полезно для обеспечения структуры и поддержания порядка в отношении большого количества молодых людей одновременно, хотя важно отметить, что это может оказать негативное влияние на их дальнейшую жизнь в такой семье, как ваша (хотя это воздействие можно преодолеть).
. В частности, эти дети иногда с трудом справляются со свободным временем и самостоятельными играми, что является остатком их дней, прожитых такой структурированной жизнью.
3) Они учатся полагаться на себя
Несмотря на то, что в любое время дня вас окружают люди, жизнь в приюте может быть одинокой. Дети, которые провели время в детском доме, часто учатся зависеть ни от кого, кроме самих себя. Это может быть отчасти потому, что они чувствуют себя разочарованными взрослыми (нередко у детей старшего возраста), а отчасти потому, что им не хватает личной, похожей на семейную заботы. Эта самостоятельность может означать, что у них есть чувство независимости, но это также может означать, что установить доверие к новым опекунам или даже новым родителям сложно.
4) Окружающая среда детского дома не способствует формированию семейных навыков
Жизнь в приюте — это жизнь, в которой вырабатываются навыки выживания. Возможно, не жизнь и смерть, а скорее форма интенсивной механики преодоления, которую большинству детей не придется развивать.
Это полезный социальный навык, когда он живет в такой среде, но он не обязательно полезен детям, когда они помещаются в семейную среду. Это навыки, на развитие которых потребуется время.
5) Травма была частью жизни вашего ребенка
Разлука с родной семьей — это травматический опыт. Обойти это невозможно. Ученые уже сейчас подтвердили, что это остается верным даже для младенцев, которые могут испытывать травмирующие последствия такой разлуки в течение первых нескольких лет жизни. Понимание этого жизненно важно для того, чтобы дать вашему ребенку хороший переход в ваш дом. Травма разлуки может означать, что у них есть трудности. Ваша задача помочь им справиться с этими трудностями.
Жизнь в приюте может изменить ребенка, сделав так, что его переход в традиционную семейную ячейку повлечет за собой несколько ухабов на дороге. Понимание жизни, из которой они когда-то пришли, и того влияния, которое она могла на них оказать, — это первый шаг к тому, чтобы помочь им преодолеть эти трудности.
Твит
Как детские дома вредят детям — Hope and Homes
Дети в детских домах регулярно страдают от насилия, жестокого обращения и пренебрежения. Лишенные возможности вырасти в семье, они с большей вероятностью станут бездомными в более позднем возрасте, вступят в конфликты с законом и испытают проблемы с психическим и физическим здоровьем.
Читайте ниже, чтобы узнать о различных способах, которыми детские дома причиняют вред детям, и о том, что мы имеем в виду, когда говорим «детский дом» или «учреждение».
Что мы подразумеваем под «учреждением»?
Мы часто используем слово «учреждение». Но что мы на самом деле имеем в виду?
Применительно к детям слово «учреждение» охватывает целый ряд учреждений. В разных контекстах они могут называться по-разному: «детские дома», «детские дома», «дома ребенка», «дома ребенка», «центры спасения» и т. д.
Согласно согласованным международным определениям, учреждением является любое жилое помещение, в котором дети и молодые люди подвергаются «институциональной культуре» .
Это характеризуется такими чертами, как деперсонализация, жесткость рутины, отсутствие индивидуальной поддержки или личного обращения. В учреждениях уходу не хватает последовательности, постоянства и преемственности. Дети в учреждениях часто исключены из более широкого сообщества, с ограниченным контактом с биологическими семьями или опекунами. Многие дети в детских учреждениях очень мало знают о своем культурном наследии и традициях.
80% детей в учреждениях не являются «сиротами» . Они помещаются в эти учреждения в результате таких факторов, как бедность, инвалидность, маргинализация, миграция, торговля людьми, отсутствие доступа к здравоохранению, образованию или службам поддержки семьи.
Почему дети попадают в детские дома?
Существует множество, часто взаимосвязанных факторов, которые подталкивают и притягивают детей в детские учреждения. Читайте о них здесь.
Вред учреждений
Последствия жизни в приюте ужасны.
Более 80 лет исследований со всего мира продемонстрировали значительный вред, причиняемый детям в детских учреждениях, и жизненно важное значение семьи в жизни детей.
Пренебрежение и жестокое обращение
Факты показывают, что уход и защита в приюте неадекватны. Дети нуждаются в индивидуальном уходе и внимании, которых они не могут получить в специализированных учреждениях. Пренебрежение — это особенность системы, подвергающая детей повышенному риску 9 лет.0010 эмоциональное, физическое и сексуальное насилие .
«Применение физических ограничений, изоляции и одиночного заключения имеет место в некоторых учреждениях… в некоторых случаях равносильно пыткам ».
Глобальное исследование ООН о детях, лишенных свободы
Физический и психологический вред
Долгосрочное исследование Бухарестского проекта раннего вмешательства изучает влияние раннего помещения в специализированные учреждения на развитие мозга и поведения.
Результаты потрясающие. Дети, выросшие в детских учреждениях, показывают когнитивные задержки и задержки развития, а также снижение мозговой активности и значительно повышенная частота психических расстройств. Дети в возрасте до трех лет особенно уязвимы к последствиям институционализации . В зависимости от того, как долго они проводят в учреждении, последствия могут длиться всю жизнь.
«Однажды днем я зашел в больницу в Бухаресте, и там стоял маленький ребенок и рыдал. Он был убит горем и обмочил штаны. Я спросил: «Что происходит с этим ребенком?» Рабочий сказал: «Ну, его мать бросила его сегодня утром, и он был таким весь день». Никто не утешил маленького мальчика и не взял его на руки. Это было мое знакомство».
Профессор Чарльз А. Нельсон III, ведущий исследователь Бухарестского проекта раннего вмешательства
Социальная изоляция
Учреждения не могут поддерживать прочные и содержательные отношения между детьми, их родителями, братьями и сестрами, а также более широкой семьей .
Группы братьев и сестер часто разделяются и распределяются по разным подразделениям или даже по разным учреждениям, находящимся далеко друг от друга. Хотя большинство детей в интернатных учреждениях не являются сиротами , они, тем не менее, имеют очень мало или совсем не связаны со своими сообществами и очень мало знают о своем культурном наследии, традициях и ценностях
Часто вся жизнь детей проходит в учреждении. Следовательно, они, как правило, стигматизируются и воспринимаются как «другие», что, в свою очередь, приводит к дальнейшей социальной изоляции.
“ Дети [находятся] в заключении и отрезаны от общества, имеют ограниченные контакты со своими семьями или вообще не имеют их, часто помещают далеко от того места, где они живут. “
Глобальное исследование ООН о детях, лишенных свободы
Системное воздействие
Само существование детских домов создает эффект притяжения кризис.
В некоторых случаях помещение в специализированные учреждения ошибочно воспринимается как наиболее безопасный вариант – например, для детей с дополнительными потребностями или детей-инвалидов. Родители, которым не хватает информации, консультаций и доступа к медицинским услугам и службам поддержки, часто будут обращаться к учреждениям как к их единственному доступному варианту . Точно так же нередко одного ребенка из семьи отправляют в детский дом, чтобы он мог получить образование.
Добровольный туризм и «экономика детских домов»
Дети в детских домах часто используются в качестве «аттракционов» для туристов и волонтеров. Это создает мотив прибыли для недобросовестных руководителей детских домов и стимулирует «экономику детских домов».
Многие люди, работающие волонтерами в детских домах, действуют из лучших побуждений. Однако такой «волюнтуризм» крайне вреден. Помимо поощрения торговли детьми (чтобы удовлетворить потребность в большем количестве «сирот»), он увековечивает детские дома.