Стоит ли идти работать в полицию в 30 лет: Почему полицейские бегут со службы в Красноярске: разговоры с сотрудниками и руководством | НГС24

однако «черные списки» на национальности все еще существуют — URA.RU

Источник: однако «черные списки» на национальности все еще существуют

Михаил Белый

© Служба новостей «URA.RU»

Игорь Волосин

© Служба новостей «URA.RU»

Для некоторых работа в полиции — это всегда кусок хлеба
Фото: Владимир Жабриков © URA.RU

Кадровая проблема в органах внутренних дел стоит «максимально остро», сообщают источники «URA.RU», в том числе представители межрегионального профсоюза полиции. Квалифицированные сотрудники, недовольные условиями службы, уходят, однако им на смену пытаются прийти люди, которых силовики видеть в своих рядах не хотят.

Председатель профсоюза полиции Михаил Пашкин в разговоре с «URA.RU» сообщил, что главный вопрос сейчас — где найти качественные кадры. В числе причин, по которым россияне не стремятся поступать на службу в полицию, Пашкин назвал низкие зарплаты, постоянные перегрузки и риск подстав со стороны руководства: «У нас сплошь и рядом против сотрудников фабрикуются дела. Человек добросовестно работал, а потом он оказывается на скамье подсудимых. Людей сегодня массово подставляют, и это уже не секрет».

Работа в полиции, к сожалению, перестала быть престижной

Фото: Наталья Чернохатова © URA.RU

В качестве примера Пашкин привел дело майора Андрея Тимакова, которое сегодня находится в суде — оперативник расследовал дело о группе мошенников, «отжимавших» квартиры у пенсионеров: «В итоге майора самого сделали обвиняемым — там все шито белыми нитками. В деле столько нестыковок, однако майор задержан, и его никто сегодня не защищает».

Экс-сотрудник полиции в одном из регионов отмечает, что качественно состав полиции не удается улучшить из-за демографической ситуации: местной молодежи на местах становится всё меньше, а массовой прием на работу в силовые ведомства мигрантов и их детей — «слишком большой риск для всей системы». В МВД боятся, что за счет этого этнические группировки получат дополнительную защиту. Другой экс-полицейский, служивший в службе собственной безопасности, рассказал «URA. RU», что, несмотря на сильную нехватку кадров в полиции, в органы пока не пропускают уроженцев, например, регионов Кавказа. Причем делают это без объяснения причин: «В каждом регионе на этот счет есть квота, и она минимальная. Даже при работе в низу иерархии типа — ППС стараются на 10 славян брать одного уроженца Кавказа», — поясняет собеседник агентства.

Зачастую на службу в органы стремятся люди с множеством психологических комплексов, признают специалисты

Фото: Ната Чернохатова © URA.RU

Риск массового приема мигрантов на службу в полицию действительно никем детально не просчитан, признает в разговоре с «URA.RU» эксперт аналитического агентства «Национальный Эксперт» Елена Варламова. «Известно, что уроженцам Таджикистана, Азербайджана свойственна „клановость“ в работе — это прослеживается при приеме на работу, в отношениях с коллегами. Нельзя исключать того, что на первое место будут выходить интересы диаспор. Также есть риск связей с криминальным бизнесом — например, наркотрафиком», — пояснила собеседница агентства.

Доктор медицинских наук, криминалист Михаил Виноградов, который ранее занимался контролем отбора сотрудников в органы внутренних дел, сообщил «URA.RU», что даже в советское время около 30 процентов желающих служить отсеивались. «Сейчас ситуация не лучше. В полицию очень часто идут служить специфические люди — с психологическими проблемами, различными комплексами. Многих из них нельзя допускать к оружию и власти. А именно к этому они и рвутся», — пояснил Виноградов.

По его словам, зачастую представление о том, что служба в полиции — удел исключительно смелых людей, является ложным. «Увы, в органы часто приходят совершенно трусливые, не очень умные и жестокие люди, которые желают заполучить хотя бы какую-то власть. Задача тех, кто отбирает — не пропустить их. Но это сделать трудно — хорошие кадры сегодня в остром дефиците», — сказал эксперт. По его словам, для отбора используются различные методики: «Чаще всего садисты вычисляются на стадии тестирования, но даже сквозь такое жесткое сито они просачиваются в органы. Кроме того, при приеме на службу в подразделения, занимающиеся, в частности, разгоном массовых акций, намеренно принимают людей с определенным характером и типом нервной системы — в частности, моральными вопросами они точно не задаются», — уточняет эксперт.

Адвокат и писатель Иван Миронов говорит, что совсем без кадров МВД никогда не останется в связи с желанием молодежи уехать из депрессивных регионов, но этот фактор тоже нельзя рассматривать как положительный. «Для многих работа полицейским — это всегда кусок хлеба. Вопрос в другом — какую полицию мы получим. Знаю, что многие молодые ребята из регионов, сельской местности, которые не смогли найти работу, едут в Москву — трудоустраиваться в полицию. У них появляется стабильный заработок и шанс на получение жилья. Зарплата в размере 40-60 тысяч для этого контингента — очень хорошие деньги, на своей малой родине они такого не заработают», — рассказал он «URA.RU».

{{inside_publication.title}}
{{inside_publication. description}}

{{author.id ? author.name : author.author}}

© Служба новостей «URA.RU»

прочитать статью полностью

{{inside_publication.title}}
{{inside_publication.description}}

Загрузка…

«Нам тут пацаны, мужики нужны». Сексизм, домогательства, отказы в продвижении по службе — с чем сталкиваются сотрудницы СК и МВД

«Нам тут пацаны, мужики нужны». Сексизм, домогательства, отказы в продвижении по службе — с чем сталкиваются сотрудницы СК и МВД

Анастасия Ясеницкая, Екатерина Медведева («Новый Калининград»)

13 апреля 2021, 10:37

Тексты

Иллюстрация: Мария Толстова / Медиазона

Работа в правоохранительных органах считается в России традиционно мужской, тем не менее в Следственном комитете и МВД работают тысячи женщин. «Медиазона» поговорила с бывшими и нынешними сотрудницами ведомств о том, почему на службу предпочитают брать мужчин, как бороться с предвзятостью коллег и какие трудности им приходится преодолевать ради карьеры.

Завышенные требования. «Я работала за весь отдел»

В 25 лет жительница Подмосковья Татьяна Красотина пошла работать в правоохранительные органы — хотела защититься от бывшего мужа-милиционера, который преследовал ее после развода, объясняет она.

«Избивал. Когда мама, царствие ей небесное, вызывала наряд милиции, он просто удостоверение показывал, говорил: «Я сам разберусь, все нормально». Мама говорила: «Смотрите, на ней живого места нет». А они просто разворачивались и уезжали. Так было неоднократно, — вспоминает Татьяна. — Ну, и я решила, что тоже стану сотрудником, дабы противостоять».

В 2005 году Красотина устроилась в тот же батальон вневедомственной охраны на Поклонной горе, в котором служил ее супруг, и проработала там три года. «В итоге его уволили, а я осталась служить. Но я недолго там еще дослужила и сама уволилась. Я добилась своего», — с гордостью говорит она. Спустя некоторое время полицейская восстановилась на службе в районном управлении МВД в подмосковном Наро-Фоминске, где проработала еще 11 лет. В мае 2020 года она окончательно ушла со службы — из-за большой нагрузки, невозможности карьерного роста и подорванного здоровья.

«Я работала водителем и [неофициально] выполняла работу инспектора отдела тылового обеспечения в полном объеме», — рассказывает Красотина. Она признается, что хотела получить должность инспектора и повышение в звании, но на это место каждый раз назначали мужчин, иногда менее квалифицированных, чем она. По словам Красотиной, ей часто приходилось исправлять ошибки коллег.

«У нас [однажды] инспектор сказал: «Я девять классов с трудом закончил и то, потому что у меня тетушка жила с директором школы». Вот так человек получил образование средне-специальное, потом очно-заочно высшее юридическое и сразу прыгнул на инспектора», — сетует сотрудница МВД. Она неоднократно просила начальство продвинуть ее по службе, но получала отказы.

«Я говорю, ну давайте вы меня с водителей тогда на старшину, а там уже потом выше. Нет. Говорили: «В тылу нужны пацаны, мужики нужны». А работу значит всю бумажную выполняю я. Несколько лет так просидев, я решила, что нет, хватит, — объясняет она. — Я в принципе работала за весь отдел, а мужчины у нас на территории были по хозяйственным делам — куда-то там на рынок съездить, что-то купить, куда-то отвезти».

Не хотели брать на работу в московское управление Следственного комитета и Анастасию Гарину, сейчас сотрудницу правозащитной ЛГБТ-группы «Стимул». В 2011 году после окончания юридического вуза она полгода стажировалась в следственном отделе, но не могла получить место следовательницы — руководство не хотело брать на работу женщин. При этом, отмечает правозащитница, отдел, где она стажировалась, «зашивался» из-за нехватки следователей.

После нескольких месяцев безуспешных попыток устроиться Гариной предложили съездить на прием к главе округа. При этом референт рассказал стажерке, что в округе долгое время пустует одно место, которое уже «отчаялись заполнить» из-за «завышенных требований» к соискателю со стороны руководителя межрайонного следственного отдела. Референт посоветовал Гариной перед беседой с главой округа попробовать устроиться на это место, так как ей «терять нечего».

«Еду я туда [к главе округа], по пути захожу к руководителю, который никого не берет. Он мне задает несколько элементарных вопросов по УПК и по уголовному процессу, я на них отвечаю, он говорит, все, зашибись, вы приняты. Я говорю, слушайте, мне сказали, что к вам вообще нельзя устроиться. Он такой: слушайте, мне пока никто на эти вопросы ни разу не ответил, а я, говорит, совсем дураков брать не хотел».

Гарина рассказывает, что сразу же после собеседования она со свежераспечатанным рапортом о назначении зашла к руководителю округа, который должен был его подписать.

«Я к нему прихожу с этим рапортом и понимаю по его лицу, что последнее, что здесь ждали — это меня трудоустроенную. Он был очень зол. Соответственно, этот рапорт он подписывает, отчитывает меня. За все. Суть его матерной тирады состояла в том, чтобы я не смела к нему приходить, если во время месячных мне нужно будет отпроситься», — рассказывает экс-следовательница, отмечая, что никто никогда не отпрашивался с работы у руководителя округа.

Гарина говорит, что еще одним ярким проявлением сексизма на работе было поведение старших коллег. Однажды, вспоминает она, в отделе появился следователь, которого правозащитница называет «наследием девяностых». «У него даже куртка была, которую сложно было купить за пределами девяностых где-то. Он ходил с кобурой все время, в кобуре у него было оружие», — вспоминает она. Когда следователя поставили перед фактом, что он будет работать в одном кабинете с молодой коллегой, он стал «устраивать скандалы». Несмотря на протесты их все же посадили работать рядом.

«А в итоге, когда у меня был скандал с руководством, он думал, что сейчас я после этого скандала уеду и рапорт напишу на увольнение, а я вернулась, говорю: «Вот приехала тут в ночь работать, исправлять свои косяки». Он меня почему-то после этого очень зауважал и в качестве проявления уважения начал мне руку жать. После этого мне все начали руку жать», — смеется Гарина.

Однако вскоре она покинула Следственный комитет — после того, как невзлюбивший ее глава округа предупредил, что она пройдет аттестацию только «через его труп».

Точное число женщин в российских правоохранительных органах неизвестно — ни одно из ведомств не ведет открытой статистики. В МВД при этом отмечают, что число женщин в полиции растет. В 2016 году замглавы министерства Игорь Зубов во время пресс-конференции, посвященной итогам премии «Щит и Роза», сказал, что в некоторых подразделениях численность сотрудниц доходит до 30-50%. «На январь 2016 года в подразделениях МВД России проходили службу 167,3 тысячи женщин», — рассказал замминистра. В 2019 году на заседании Госдумы Зубов сообщил, что женщины составляют 30 процентов от общего числа служащих ведомства. Замминистра добавил, что «по числу женщин российское МВД — одна из ведущих полицейских организаций в мире».

По данным ФБР на 2019 год, в США из более чем миллиона полицейских общее число женщин составляет 27%. При этом из всего числа служащих носят звание 697 тысяч полицейских, из них только 13% — женщины. За девять лет ситуация с гендерным балансом в полиции США не изменилась: в 2010 году число женщин составляло те же 27%. По данным Евростата, в среднем в 2018 году женщин в полиции было 19% из более чем миллиона сотрудников. При этом максимальная их доля была в странах Прибалтики: Литве (39%), Латвии (38%) и Эстонии (35%).

Директор по исследованиям Института проблем правоприменения (ИПП) Кирилл Титаев считает, что за последние 30 лет в органах следствия, дознания и прокуратуры «произошла довольно сильная феминизация». По разным оценкам, число женщин, например, в следствии МВД может достигать 50%. «Традиционно женскими службами» МВД Титаев называет подразделение по делам несовершеннолетних, инспекцию по исполнению административного законодательства, управление по вопросам миграции МВД. Также, по его словам, встречаются женщины-участковые. В СК же профильных подразделений на низовом уровне не существует, но, по данным ученого, женщинам-следовательницам чаще доверяют дела о сексуальном насилии и дела, связанные с покушением на жизнь и безопасность несовершеннолетних.

Титаев объясняет, что сотрудники МВД делятся на аттестованных и неаттестованных. К последним — не имеющим звания и ограниченным в самостоятельном производстве следственных действий — относятся, например, сотрудники тылового обеспечения, часть сотрудников бухгалтерии, кадровая служба. «Там женщины работают достаточно часто», — говорит исследователь. С аттестованными сотрудницами иная ситуация, отмечает Титаев, и «по службам они представлены неравномерно».

В разговоре с «Медиазоной» некоторые сотрудницы СК и МВД отметили, что женщин часто с неохотой берут на работу из-за опасений, что они уйдут в декрет, а после рождения ребенка не смогут уделять работе достаточно времени. Титаев говорит, что его информантки, которые устраивались на службу в начале 2010-х годов, с такой проблемой не сталкивались — желающих работать в органах в то время было немного.

«Если речь идет про район, где у руководителя стоит очередь потенциальных кандидатов, то, конечно, у юноши больше шансов. Хотя есть такой нарратив, что женщина более стабильный работник. Она с меньшей вероятностью будет искать более теплые места, не будет пытаться перевестись в прокуратуру или пойти в адвокатуру», — отмечает исследователь, уточняя, что оценить распространенность такого убеждения ученые не могут.

«Женщине очень тяжело работать, — говорит Татьяна, руководительница следственного отдела в ОМВД Калининградской области. — Не дай бог, чтобы у женщины была семья. Мужья не понимают, особенно если сами не работают в полиции, почему жена должна после 19 часов находиться на работе или почему нужно приходить на работу в субботу, если это выходной день. Мужчина пришел домой — у него все готово: он сытый посюсюкался с детьми и лег спать». Сама она редко видит свою маленькую дочь — ребенка воспитывает ее сестра. Когда Татьяна возвращается домой с работы, обычно дочь уже спит.

«У нас есть женщины с детьми — они вообще не работники. Вот у нас есть женщина с тремя детьми, так она за год работала от силы один месяц, потому что она постоянно была на больничном со всеми этими детьми. И работают в итоге те, у кого нет детей», — объясняет руководительница отдела.

Глава московского межрегионального профсоюза полицейских и Нацгвардии Михаил Пашкин полагает, что у женщины в правоохранительных органах есть шанс «нормально работать», если она сама не будет «придавать себе особый статус» и возьмет за правило отстаивать свои права. По его словам, за год профсоюз принимает в среднем до 600 жалоб и только примерно 30% из них — от женщин. В основном жалуются матери-одиночки, которых ставят работать в ночные смены, хотя трудовым законодательством это запрещено без письменного согласия самой работницы, или назначают дежурство в один и тот же день, что и ее супругу, работающему в другом подразделении, поэтому семье не с кем оставить ребенка.

Кирилл Титаев говорит, что ситуация, когда от женщины требуют быть одновременно матерью, домохозяйкой и полноценным сотрудником — фундаментальная проблема российского общества: «Иногда это решается через специфичную довольно редкую ситуацию, когда муж берет на себя обязанности домохозяина или основного родителя. Или в ситуациях, когда нет ни детей, ни семьи. До тех пор пока у нас в семье такое гендерное распределение обязанностей это будет оставаться так».

Домогательства. «Все должны были под него стелиться»

В 2018 году крупнейший британский профсоюз госслужащих Unison провел опрос, в котором приняли участие почти 1800 сотрудниц полиции из Англии, Шотландии и Уэльса. Половина из них признались, что за время работы слышали шутки с сексуальным подтекстом, а каждая пятая получала от коллег смс или письма по электронной почте с откровенным содержанием.

Кроме того, треть опрошенных сообщили, что сталкивались с навязчивыми вопросами об их личной жизни. Каждая десятая отмечала, что коллеги продолжали оказывать знаки внимания и звать на свидания даже после того, как женщина дала понять, что ей это неинтересно. Примерно каждую 25-ю сотрудницу принуждали к сексу, а каждая 12-я получала намеки на особое отношение по работе в обмен на сексуальную близость.

В России нет аналогичных исследований, поэтому о случаях домогательств или сексуальном насилии над сотрудницами правоохранительных органов со стороны коллег-мужчин становится известно лишь когда пострадавшие предают их огласке.

Бывшая дознавательница МВД Ирина рассказывает, что столкнулась с сексуальными домогательствами, когда в ее отделе сменился начальник. «Все должны были быть его любовницами, все должны были под него стелиться и слушаться только его, — объясняет она. — У меня на тот момент уже был внушительный срок службы, я привыкла работать с другим руководителем и не готова была совсем уж… Поэтому он мне сказал: «Я не дам тебе служить в полиции». Я спросила: «Что случилось? Я могу перевестись в другой отдел?». А он мне сказал: «Почему я должен тебе помогать? Ты мне что, любовница или сестра?»».

По словам бывшей сотрудницы полиции, начальник предлагал ей вступить с ним в сексуальные отношения, а когда она отказалась, начал выживать ее со службы: «Он не дал мне возможности уйти в другой отдел. Да, я жертва харассмента. Я обращалась в суд, хотела оспорить дисциплинарные взыскания, но везде проиграла. Я в итоге его просто простила и начала другую жизнь, которая мне понравилась больше».

Ирина говорит, что она не первая и не последняя жертва домогательств со стороны ее бывшего начальника: «Просто, может, кто-то как-то шел на попятную, соглашался с его условиями или правилами. Я не готова была. Мне уже было 30 лет, и я уже не в том возрасте, чтобы мне давали указания о том, что мне делать, с кем, когда и сколько раз».

Исследовать, как часто руководители правоохранительных ведомств предлагают сотрудницам вступить в романтические или сексуальные отношения в обмен на продвижение по карьерной лестнице — невозможно, считает Кирилл Титаев из ИПП: «Все, что мы будем видеть — это яркие конфликтные кейсы. Про такие вещи рассказывают, иногда. Насколько они распространены, насколько это обоснованные рассказы? Может быть, на самом деле, это очень редкие случаи, а может быть — это массовая практика».

Правозащитница Алена Попова говорит, что к ней регулярно обращаются сотрудницы правоохранительных органов, которые рассказывают о домогательствах на службе. «У нас много таких. Там такие истории есть, о которых нужно рассказывать — девчонок запирают в кабинетах и черт-те что там делают», — возмущается она. Однако, по словам Поповой, женщины боятся рассказывать о домогательствах публично — из-за истории бывшей сотрудницы управления МВД по Челябинску Любови Герасимовой.

Осенью 2018 года «Лента.ру» опубликовала текст под заголовком «Ты чего, ему не дала? Что он такой дерганый?». В нем Герасимова, мать четверых детей, рассказала, что ей пришлось уволиться из патрульно-постовой службы из-за домогательств со стороны заместителя командира полка, майора Константина Медведева. Рассказ экс-полицейской также опубликовали «31 канал», «Комсомольская правда», Ura.ru. По словам Герасимовой, начальник постоянно оказывал ей знаки внимания:

«Он сначала меня просто звал к себе в кабинет попить чай, угощал конфетами. А вы же понимаете, что для человека в погонах то, что говорит начальник, — это приказ, его не обсуждают. Затем он как-то застегнул мне пуговицу на форме и сказал, что я могу ему расстегивать пуговицы не в его кабинете, а другом месте. Я дала ему отпор», — рассказывала бывшая полицейская.

По словам Герасимовой, после отказа майор начал ей мстить: ее отправляли в наряд одну, постоянно придирались, заставляли после операции патрулировать в тяжелой экипировке, перевели в отдаленный райотдел. Условия службы стали настолько невыносимыми, объясняла бывшая сотрудница, что она сама написала рапорт об увольнении. В своих интервью Герасимова утверждала, что женщин в полиции постоянно принуждают к сексу, особенно ради продвижения по службе.

После того, как Любовь Герасимова дала несколько интервью, ее бывший начальник Медведев и управление МВД по Челябинской области подали к ней иски о защите чести и достоинства. В ведомстве сообщили, что провели проверку, в результате которой «факты, изложенные женщиной, не подтвердились». Летом 2019 года Тракторозаводский районный суд Челябинска признал информацию, изложенную в статье Lenta.ru порочащей честь и достоинство полицейского и обязал издание удалить статью. Тогда же Центральный районный суд Челябинска частично удовлетворил иск МВД к Герасимовой, а также «Комсомольской правде» и Ura.ru.

Еще до вынесения решений Герасимова выступила в эфире радио «Комсомольская правда» с извинениями перед МВД, управлением ведомства по области и городу, а также лично бывшим начальником. Экс-полицейская уверяла: она не знала, что общается с журналистами и ее слова опубликуют.

«Более того, часть моих высказываний и рассуждений в статье существенно искажена — а другая часть выдернута из контекста — и им придана вопреки моему волеизъявлению безоговорочно негативная окраска», — говорится в заявлении.

В решении суда указывается, что после этих извинений Медведев заключил с Герасимовой мировое соглашение, и решение вынесли только в части требований к «Ленте.ру». Сама бывшая полицейская отказалась разговаривать с «Медиазоной», сообщив, что она уже «натерпелась» и два года судебных тяжб ее сильно вымотали.

Поначалу же Герасимова объясняла, что рассказать о домогательствах ее побудила история о групповом изнасиловании в уфимском отделе МВД дознавательницы Гульназ Фатхисламовой — дочери командира ОМОН в Башкирии. Тогда задержали начальника ОМВД по Кармаскалинскому району Салавата Галиева, начальника ОМВД по Уфимскому району Эдуарда Матвеева и главу отдела по вопросам миграции Уфимского района Павла Яромчука. Всех троих обвинили в изнасиловании и насильственных действиях сексуального характера группой лиц. В 2019 году бывших полицейских начальников приговорили к срокам от шести до семи лет, но апелляционная инстанция оправдала Галиева и Матвеева, а Яромчуку снизила срок до четырех лет колонии.

«Не забывайте о том, что это военизированный коллектив численностью миллион человек, — говорит Титаев. — Тупо по статистике у них должны быть десятки изнасилований в год внутри. Условно говоря, когда коллектив становится достаточно большим, там с неизбежностью будут происходить какие-то события. У вас будут полицейские-самоубийцы, потому что людям вообще свойственно самоубиваться временами. И среди полицейских такие тоже будут. Да, там будут изнасилования на рабочем месте, потому что у нас это такой встречающийся тип сексуального насилия».

Сообщения о харассменте от сотрудниц правоохранительных органов в межрегиональный профсоюз полиции поступают не часто — один-два раза в год, утверждает Пашкин: «Вот одна хотела перевестись — ей командир роты ППС говорит: «пошли на койку», но она пошла не на койку, а в профсоюз, и мы ее перевели [в другой отдел]. Но народ в полиции и Росгвардии настолько запуган, что даже боятся признаться, что до них домогаются».

Стеклянный потолок. «Слишком мягкие, слишком женственные, слишком слезливые»

Женщины в правоохранительных органах могут оказывать положительное влияние на профессиональное сообщество и общую эффективность работы ведомств — они реже применяют чрезмерную физическую силу к задержанным, чаще проявляют сочувствие и эмпатию, считает американская журналистка и профессор права Роза Брукс. В статье на Washington Post она приводит несколько исследований, подтверждающих это.

Так, опрос американского исследовательского центра Pew показал, что женщины-полицейские реже, чем их коллеги-мужчины, считают агрессию более полезной в работе, чем вежливость, реже соглашаются с тем, что некоторых людей можно убедить лишь с помощью физического воздействия, и реже говорят, что работа сделала их бессердечными.

В другом исследовании отмечается, что женщины-офицеры на 27 процентов реже, чем мужчины, «демонстрируют экстремальное контролирующее поведение — угрозы, физическое сдерживание, обыски и задержания» при взаимодействии с гражданами.

При этом, отмечает Брукс, государство не мотивируют женщин устраиваться на работу в правоохранительные органы. «Полицейские академии созданы по образцу военных учебных лагерей и переоценивают физическую силу, недооценивая коммуникативные навыки и эмоциональный интеллект», — считает она.

В России оперативная работа в полиции часто рассматривается как исключительно мужская, считает Титаев. «За этим есть некоторое рацио, потому что криминальная среда преимущественно мужская — мужчины совершают гораздо больше преступлений и гораздо сильнее вовлечены в повседневную криминальную активность, — объясняет эксперт. — Представить себе женщину, которая устанавливает стабильные агентурные связи с представителями преступной среды, достаточно сложно. Значительная часть полицейских сил открыто маркируют себя как скорее мужские. Если вы скажете любому полицейскому начальнику, вот вы не взяли женщину опером, вы ее дискриминировали, он рассмеется вам в лицо».

Жительнице Калининградской области Ольге тоже сначала объявили, что в уголовный розыск берут только мужчин, хотя она всегда мечтала быть оперативником. «В итоге мне пришлось на практике проявить себя со всех сторон — ловить и задерживать наравне с мужчинами. Работать до 11-12 вечера, как и они. Я прямо этого очень-очень хотела, поэтому мне несложно было. Я не маленькая, у меня физической силы хватало», — рассказывает полицейская.

Она вспоминает, что изначально ее хотели направить на кабинетную работу, но она запротестовала. «Я сказала: «Я сюда пришла работать, а не бумажки писать». Там коллектив хороший был очень, просто сначала скептически ко мне отнеслись. Я и сама сейчас так отношусь, когда девочек в угрозыск берут, — признается она. — Таких чтобы прям хотели всю жизнь именно в розыске работать, я только одну еще встречала. А остальные понимают, что уйдут в декрет, что их ждет именно кабинетная работа — ловить преступников они особо не рвутся».

Ольга говорит, что в своем отделе она никогда не сталкивалась с дискриминацией. Наоборот, ее всегда ставили в пример коллегам. «Руководство, если какие-то у меня были проблемы, всегда за меня билось до последнего», — рассказывает она.

«Если бы я в свое время не ушла в декрет, то я на сто процентов уверена, что сейчас занимала бы руководящую должность, — уверяет Ольга. — Потому что даже сейчас, имея ребенка, который болеет и которого надо из садика забирать, мне предлагали не раз такие должности, просто мне этого не надо. Поначалу у меня работа была на первом месте — я и не думала, что замуж выйду. А потом в итоге встречаешь человека, рожаешь ребенка, и все меняется».

В правоохранительных органах «чем выше уровень, тем меньше женщин можно встретить на руководящих должностях», замечает Титаев: «Там есть вполне себе стеклянный потолок, хотя в рамках МВД мы знаем руководителей-женщин в региональных следственных управлениях». Их продвижению в карьере мешает «определенная последовательность фильтров», из-за которых женщин становится меньше с каждым уровнем.

При этом на низовых должностях женщин обычно чуть больше половины, говорит он. В следствии МВД и в СК женщины могут руководить межмуниципальными, городскими или районными отделами, но на уровне глав региональных управлений они встречаются очень редко. «Если на низовом уровне пропорция где-то условно 50 на 50, то на уровне региональных руководителей — это что-то в районе 10 процентов», — говорит ученый.

Несколько сотрудниц органов внутренних дел, с которыми побеседовала «Медиазона», отметили, что в последнее время все чаще в полицию на «исконно мужские должности» — такие, как участковые или оперативники — стали принимать женщин. Это собеседницы объяснили острым кадровым дефицитом.

Михаил Пашкин отмечает, что в профсоюзе такой тенденции не заметили — по его словам, женщины по-прежнему не очень востребованы в органах в качестве штатных работников, тем более если речь идет о руководящих должностях.

«Вот есть у нас сотрудница ППС в Северном округе — начальники ее боятся, потому что она так себя поставила, — рассказывает глава профсоюза. — Но несмотря на то, что у нее два высших образования, ей не дают офицерское звание, а тех мужчин, кто ни черта не знает вообще, ставят офицерами. Это потому что она боевая: может настроить всех и не боится правду в глаза сказать. К сожалению, у нас такая ситуация, что если ты одно место начальнику лижешь, то тогда ты на повышение идешь. Я, например, даже знаю в Москве начальников, которые не любят брать на работу москвичей, потому что у них тут есть квартиры, родственники — они независимы — и такие тоже не нужны в органах. Да и начальники, если честно, вообще женщин не любят — любят только красивых и только в других целях».

Глава следственного отдела в ОМВД Татьяна вспоминает, что в 22 года, когда она устраивалась в полицию после юридического факультета, ей сразу сообщили, что ее кандидатура им неинтересна. «Мне прямо так и сказали: «Во-первых, у вас нет опыта. Во-вторых, у вас нет детей. Вы сейчас выйдете замуж, нарожаете детей и будете сидеть в декрете»».

Несмотря на это, она смогла дослужиться до руководящей должности. По ее мнению, женщинам легче работать в следствии, потому что они более усидчивы, трудолюбивы и эмоционально устойчивы, а мужчины «сразу раскисают».

Следовательница отмечает, что на службе ей пришлось привыкнуть к специфической форме общения с коллегами. Она рассказывает, что нередко полицейские требуют от следователей просить суд арестовать человека без достаточных доказательств. «Приходится доказывать, что ты прав. Тебе говорят: «Да пошла ты туда-то растуда-то! Я тебе сказал, значит делай так». И приходится объяснять, что я не пойду туда-то… Я многим словечкам научилась. И могу сказать, что следователи понимают только этот язык. Как только сказал на «русском языке», так все побежали и все сделали», — говорит Татьяна.

Бывшая следовательница Анастасия Гарина считает, что сотрудницы правоохранительных органов, чтобы заслужить уважение на работе, зачастую вынуждены вести себя жестче, чем их коллеги-мужчины, «ведь их постоянно подозревают в том, что они слишком мягкие, слишком женственные, слишком слезливые». Обращаясь уже к своему правозащитному опыту, Гарина отмечает, что «хамство, грубость, бессердечие» она наблюдала именно у следовательниц: «Самые такие хамские следователи, с которыми мы сталкивались, из четырех четыре были женщинами. Я не вижу здесь стечения обстоятельств».

«Меня молодую, бывало, так старшие товарищи доводили до слез, — вспоминает Татьяна. — Я и сейчас могу расплакаться, когда меня незаслуженно обижают и унижают. А этого, поверьте, очень много. Стоит неимоверных усилий никогда ни при ком не плакать, но у меня такое правило. Зайдешь в кабинет, закроешься, поплачешь — отойдешь и пойдешь работать дальше. Моих слез никто не видел».

Татьяна говорит, что в отделе, где она руководит, нет дискриминации по гендерному признаку — руководители-мужчины общаются с ней на равных, «даже не считают за женщину» и не делают ей поблажек на службе. Она же в отличие от мужчин делает своим подчиненным-девушкам «послабления».

«Там, например, она говорит: «У меня не было другого времени на маникюр записаться — можно уйти?». Прикрываю. Или там в больницу, детей куда-то отвести. Или девочка подбежит: «Там распродажа, а я вот работаю. Можно быстренько сбегаю? Тут недалеко, на часочек». Я не деспот какой-то. Мужчина хрен бы ее отпустил. А мне-то все это понятно. Когда они пойдут? Ночью-то магазины и салоны не работают. Они же тоже должны быть красивые — они же девочки».

Редактор: Мария Климова

Оформите регулярное пожертвование Медиазоне!

Мы работаем благодаря вашей поддержке

• Война в Украине. 263‑й день

  В телеграме опубликовано видео казни бывшего заключенного

  Сюжет 13 ноября 2022, 16:02

• Война в Украине. 262‑й день

  Последствия российского отступления из Херсона

  Сюжет 13 ноября 2022, 12:24

• «Поп меня выслушал — и прямиком в ФСБ». Как в сибирском поселке священник на прихожанина донос написал (и что из этого вышло)

  Статья 12 ноября 2022, 13:40

• Война в Украине. 261‑й день

  ВСУ заходят в Херсон

  Сюжет 11 ноября 2022, 20:57

• Статья 11 ноября 2022, 17:43

Ещё 25 статей

Эксперты полиции обсуждают лучший возраст для приема на работу в полицию

Калифорния повысила возраст приема на работу в правоохранительные органы с 18 до 21 года. Наши обозреватели спорят о том, является ли возраст эффективным показателем зрелости кандидата.

В конце сентября губернатор Калифорнии Гэвин Ньюсом подписал законопроект 89 Ассамблеи, который повышает возраст приема на работу для полицейских с 18 до 21 года и устанавливает определенные требования к высшему образованию для приема на работу. Но является ли возраст эффективной мерой пригодности кандидата для найма? Наши специалисты обсуждают этот вопрос. Поделитесь своими мыслями в поле для комментариев ниже.

Основные правила:  Как и в настоящих дебатах, аргументы «за» и «против» распределяются случайным образом в качестве упражнения на критическое мышление и анализ проблем с разных точек зрения.

Наши участники дебатов:  Джим Дадли, 32-летний ветеран Департамента полиции Сан-Франциско, где он ушел в отставку с должности заместителя начальника патрульного бюро, и начальник Джоэл Шульц, ЭдД, который ушел в отставку с должности начальника полиции в Колорадо.

Джоэл Шульц:  Для тех из нас, кто должен писать о текущих событиях в правоохранительных органах, чтение о реформах полиции Калифорнии является мучительной профессиональной обязанностью. Сравните это с освещением стихийного бедствия. Одним из сюрпризов для меня стал законопроект, подписанный губернатором Ньюсомом, который повысил возраст приема на работу в правоохранительные органы с 18 до 21 года. Я знал, что в некоторых юрисдикциях разрешается прием на работу в полицию с 18 лет, но не знал, что Калифорния входит в их число. Даже дорожный патруль разрешал нанимать в 20 лет, но я предполагаю, что расчеты были таковы, что курсанту будет 21 год в конце обучения.

Когда я был смышленым молодым человеком, одержимым идеей стать полицейским, до своего 21-го дня рождения у меня было мало возможностей. Рекрутер Национальной гвардии армии решил мою проблему, сообщив мне, что я могу стать депутатом прямо сейчас, и записал меня! К тому времени, как мне исполнился 21 год, у меня была военная подготовка и двухгодичное высшее образование, а еще до того, как мне исполнилось 22 года, я получил новый блестящий значок для своей первой должности в патруле гражданской полиции.

После статьи Police1 о предложении Калифорнии в 2020 году повысить минимальный возраст до 25 лет опрос читателей Police1 показал, что почти 30 % респондентов согласны с 25-летним требованием. Большинство вполне устраивало 21, и только 6% сказали, что 18 приемлемо. Несмотря на то, что я был молодым, когда начинал, я думаю, что у меня был некоторый опыт, который есть у меньшего количества представителей сегодняшнего поколения.

Теперь, прежде чем вы начнете обвинять меня в том, что я старый пердун, который прошел пять миль в школу по колено в снегу в гору в обе стороны, это была другая эпоха. Во-первых, я вырос в сельской местности, где обязанности были четкими и требовалась самодисциплина. Помимо, возможно, слишком большого количества телевизора, у меня не было никаких электронных устройств. Мои отношения были личными, а не виртуальными. Я научился разговаривать со взрослыми.

Я действительно думаю, что мы неправильно истолковываем исследования, которые, кажется, показывают, что человеческий мозг не развивается до середины 25-летнего возраста. Это была лицензия на слишком большое продление подросткового возраста. Но причина отсутствия всех этих нейронных связей заключается в том, что телу и мозгу для развития необходим разнообразный опыт обучения. Я думаю, это то, чего часто не хватает современной молодежи. Это вовсе не универсальное обвинение грядущему поколению, но отдельные наблюдения вызывают беспокойство. Получить жизненный опыт за значком — это здорово, но, может быть, сначала получить жизненный опыт в качестве гражданского будет мудрее. Я думаю, что есть хороший повод для повышения возраста, чтобы стать полицейским.

Джим Дадли:  Может быть, нам нужно, чтобы представители поколения Z присоединились к этим дебатам, чтобы высказать свое мнение об уровнях зрелости сегодня. Мы с тобой из одного поколения бумеров, и я с тобой согласен, времена были разные. В 18 лет я жил один, учился в местном колледже и работал полный рабочий день, чтобы прокормить себя. Как вы помните, в то время я был слишком занят, чтобы делать слишком много безответственных вещей. Однако у меня был интерес к работе в полиции. Я прошел курс «Молодежь и закон» в старшем классе средней школы, присоединился к исследователям, стал кадетом шерифа и прошел курс 832 Уголовного кодекса, чтобы получить сертификат резервиста. Я специализировался в области отправления правосудия и был принят на работу в полицию еще до своего 22-летия. Я отлично справился.

Я понимаю причины ожидания приема на работу сотрудников до достижения ими 21 года по целому ряду причин, в том числе необходимости посещения мест только для взрослых, например, в заведениях с лицензией на алкоголь или в развлекательных заведениях. Тем не менее, некоторые сельские районы, нуждающиеся в укомплектовании кадрами, восполняют нехватку персонала, используя гражданские должности или полуприсяжные должности в возрасте до 21 года. Этот новый законопроект Калифорнии нанесет ущерб этим сообществам. Для тех, кто просит повысить возраст заявителей до 25 лет, это просто произвольно. Какая еще работа или профессия ограничивает доступ для лиц моложе 25 лет?

Оценки могут определить уровень зрелости кандидата на получение статуса LE. Конечно, есть 30-летние кандидаты, которые могут не соответствовать желаемому уровню зрелости, но некоторые кандидаты в возрасте от 18 до 21 года могут пройти с высоким уровнем зрелости. Позвольте науке определять уровни зрелости людей, а не исключать их по возрасту.

Это всего лишь один аспект работы, который следует учитывать. Если кандидат в достаточной степени соответствует требованиям и требуемому уровню зрелости, зачем мешать и тормозить его карьеру в этот важный момент их жизни? Придаст ли им зрелость и приправу к 25 годам вождение для совместного обслуживания или доставка пиццы?

Джоэл Шульц:  Джим, вы приводите хорошие аргументы, особенно в отношении очевидной произвольности ограничений. Возможно, в тестирование новобранцев в полицию следует включить не только календарные цифры, но и более точную оценку уровня зрелости.

Наука говорит нам, что та часть мозга, которая контролирует импульсы и составляет целенаправленные планы, все еще развивается в течение десятилетия 20-х годов. Это самое страшное, когда молодым мужчинам и женщинам дают право принимать решения о жизни и смерти. Более европейская модель обучения, которое длится годами, а не месяцами, может также решить эту проблему незрелости мозга. Существует приличное количество исследований, показывающих ценность высшего образования с точки зрения сокращения применения силы и количества жалоб на офицеров. Возможно, повышение академических требований было бы де-факто способом повысить возраст новобранцев.

Джим Дадли: Мы можем согласиться с этим, Джоэл. Мои студенты-криминалисты заканчивают обучение в среднем в 20-22 года. Тем не менее, что было бы еще более целесообразно, так это своего рода программа профессионального обучения, возможно, уже в старшей школе, чтобы учащиеся узнавали об общественной безопасности от полиции, пожарных, скорой помощи, общественного здравоохранения, службы психического здоровья, диспетчерской службы, управления чрезвычайными ситуациями и другие направления обучения. Междисциплинарный взгляд может дать некоторым лучшее представление о том, какая область им подойдет . Это послужило бы программой ученичества, умножило бы силу и сделало бы набор и удержание более эффективными.

В конечном счете, мы должны выбрать тех кандидатов, которые лучше всего подходят и хорошо подходят на основе их индивидуального уровня зрелости, а не только по возрасту.

Читатели Police1 отвечают: Каков возрастной ценз, чтобы стать полицейским?

• 19 — хороший возраст. Это дает новобранцу 1-2 года вне стен вуза. Хорошая доска для собеседований и исследование биографических данных могут помочь определить уровень зрелости кандидата. Академия и хорошая программа FTO помогут новобранцу взрослеть дальше. В сочетании с хорошей программой наставничества 19-летний может выступать так же хорошо, как 21-25-летний.

• Я думаю, что 18 подойдет при правильном контроле. Я закончил среднюю школу в 17 лет и получил степень в правоохранительных органах в местном колледже. В 16 лет я был вспомогательным офицером (курсантом) и начал самостоятельно отправлять в 17 лет небольшой сельский полицейский участок в штате Мэн. В 18 лет я был приведен к присяге в качестве офицера запаса и нанят на полную ставку для пешего патрулирования в том же городе. В то время в штате Мэн не требовалось, чтобы офицеры запаса проходили сертификацию в академии. Через полицейское управление колледжа я получил 68 академических баллов за участие в их программе подготовки кадетов. Я был между первым и вторым курсом колледжа. На второй неделе моей работы я был непосредственно связан со смертью солдата штата при исполнении служебных обязанностей. Мой начальник и мой сержант были на высоте, и я пережил травму. Меня наняли на мою первую постоянную работу в 19 лет.и я пошел в академию в 20 лет. Моя карьера в LE продолжалась 42 года. Я считаю, что человек, а также надзор, а не возраст, определяют, станет ли кто-то хорошим офицером LE. Военные правоохранительные органы выполняют ту же работу, что и их гражданские коллеги, но по большей части начинают в более молодом возрасте. Я был в резерве Береговой охраны США и работал охранником в возрасте 18 лет на базе ВВС Национальной гвардии штата Мэн, выполняя базовые обязанности LE. Это человек, а не число.

• Я считаю, что это проницательность умственной зрелости. Есть люди, которые взрослеют в 18 лет, а другие могут быть незрелыми в 40+. Объективное интервью может определить этот фактор. Жизненные навыки и уличная смекалка играют роль в зрелости. Может ли кандидат проявить умственную силу и зрелость? Что кандидат испытал в жизни? История работы, если таковая имеется, показывает определение зрелости. Никакой жизненный опыт, как я убедился, не делает кандидата плохим. Подводя итог, 20-летний возраст для начала тренировок должен быть стандартом.

• Без сомнения, 21 год. Им нужен практический опыт, которому их научит только сама жизнь. Я чувствую, что им также нужен военный опыт, любой военный опыт. Дисциплина и взаимодействие с другими научат вас тому, подходите ли вы для правоохранительных органов или нет. Сможете ли вы смириться с тем, что кто-то кричит вам в лицо каждый день, когда вас обзывают всеми именами в книге, когда вашу мать или жену оскорбляют, и при этом всегда оставаться профессионалом? Вдобавок ко всему этому вам необходимо обучение кадетов и реальный опыт работы с FTO, когда-то рассмотренным для найма в отделе.

• Думаю, 18 подойдет. Это «минимальный возраст». Ничто не говорит о том, что отдел обязан нанимать 18-летнего подростка. При этом есть определенные клятвенные позиции, которые помогут молодому человеку, пытающемуся войти в дверь. Примером является работа в исправительно-трудовых учреждениях. Проработайте пару лет в этом качестве и пусть агентство решит, готовы ли вы к патрулированию. Это по-прежнему должность LE под присягой, но с ограниченным взаимодействием за пределами учреждения. И это отличная возможность научиться взаимодействовать с подозреваемыми. Некоторые агентства даже сделали из этого карьеру. Возраст не определяет чью-то зрелость. Я знаю очень зрелых 18-летних. Я также знаю 45-летних, которые ведут себя как дети и не имеют никакого отношения к LE. Высшее образование не сделает вас «хорошим копом». Служба в армии не сделает вас «хорошим копом». И ни один из них не обязан иметь возможность выполнять работу на высшем уровне. Хотя эти вещи могут помочь безответственному человеку стать ответственным, это не гарантия. Опять же, это зависит от конкретного заявителя. Профессионально-техническое училище звучит неплохо. Однако я боюсь, что департаменты могут использовать это как флажок. Кандидаты без него могут быть несправедливо рассмотрены при приеме на работу. Процесс найма не должен быть «конкурентным», особенно при попытке создать «разнообразную» рабочую силу — он должен основываться на зрелости, которая исходит из жизненного опыта. А жизненный опыт состоит из принятия как хороших, так и плохих решений. При рассмотрении кандидатов любой возрастной группы следователи должны встать со своих стульев и по-настоящему познакомиться с кандидатами. Если объем работы слишком велик, назначьте больше следователей. В LE есть несколько более важных профессий, чем следователи. Им нужно поговорить с кандидатом, его семьей, друзьями, коллегами и т. д., а не просто полагаться на электронные письма и проверку на детекторе лжи, чтобы определить, подходит ли кто-то. Их следует использовать исключительно как инструменты. Больше ничего. После взаимодействия с кандидатом / исследования кандидата хороший исследователь должен знать, достаточно ли он зрел (независимо от возраста) для любой должности или не готов для любой должности. Кроме того, изменение возрастного ценза не предотвратило бы ни одного из недавних событий, вызвавших «полицейскую реформу». Насколько мне известно, ни в одном из наиболее известных инцидентов не участвовал 18-летний офицер/заместитель. Я чувствую, что штаты/агентства/граждане, которые поддерживают повышение минимального возраста, просто хотят заработать дешевые очки, не решая более серьезных проблем в полицейской деятельности, которые на самом деле имели бы значение; как психическое здоровье офицеров. Но это разговор на другой день.

• Я один из «тех», кто начал в 18 лет. Я всю жизнь рос в семье правоохранительных органов и грыз удила, чтобы начать. Я не жалею ни минуты об этом. При этом я видел незрелость в своих коллегах по работе, которые в то время были примерно моего возраста. Многие из них уже не работают. Побочным эффектом раннего старта было то, что я рос, пока росла моя карьера. Я жил не так, как мои друзья. Я считаю, что будущее правоохранительных органов заключается в том, чтобы вовлечь новое поколение раньше и подготовить их к тому, чтобы они стали зрелыми и успешными. Один из способов сделать это — заинтересовать их и начать в 18 лет, даже если это не соответствует присяге. Я уверен, что многие из вас, опытные старожилы, могут это понять. Существует бесчисленное множество историй о 1970-х, 80-х и 90-х годов диспетчер превратился в офицера или курсант превратился в заместителя.

• Как женщина, которая была принята на работу в возрасте 19 лет в качестве офицера полиции в ныне несуществующее отделение полиции штата Калифорния, я считаю, что минимальный возрастной ценз для найма должен оставаться на уровне 18 лет. Решения о найме всегда должны приниматься с учетом зрелости будущего офицера, его эмоционального интеллекта и других сопутствующих факторов, определяемых психологической оценкой, собеседованиями, информацией, предоставленной рекомендациями и т. д. После приема на работу в возрасте 19 лет, я продолжил успешную 39-летнюю карьеру в правоохранительных органах, последние 11 лет из которых я служил начальником полиции. Неверно отождествлять возраст и зрелость. Некоторые ученые говорят, что зрелость не может быть полностью реализована до 25 лет; так что, если кто-то занимает эту позицию, то 21 тоже недостаточно. Лучше всего оставить кандидата в возрасте 18 лет и позволить инструментам психологического скрининга и различным процессам скрининга, используемым в предварительном расследовании биографических данных, оценить уровень зрелости отдельных кандидатов. Кроме того, подобно военному учебному лагерю, в котором принимают новобранцев от 17 лет и старше, полицейские академии превосходно укрепляют уверенность в себе, способствуют эмпирической зрелости и укрепляют эмоциональный интеллект. Нет необходимости дополнительно сокращать постоянно сокращающийся пул кандидатов, создавая искусственный барьер, исключающий потенциально жизнеспособных кандидатов.

• Впервые я стал полицейским в 19 лет в маленьком городе с населением 1500 человек. Шефу был всего 21 год, и он был офицером полиции с 19 лет. В то время я учился в местном колледже. Я сделал свою долю ошибок, как и любой новичок, но вскоре был принят сообществом. Я заменял офицера, который был в отпуске по болезни, но когда дело дошло до того, могу ли я работать в этом отделе на постоянной основе, городской совет, к сожалению, был вынужден уволить меня, сославшись на то, что они, наряду с другими агентствами в этом районе, получать нападки от генерального прокурора штата из-за федеральных законов об огнестрельном оружии, согласно которым для ношения пистолета должен быть 21 год. Это было еще в 1980. С моей точки зрения, с тех пор я видел молодых людей до 21 года, которые могли бы стать прекрасными офицерами, и некоторых на 10 или даже 20 лет старше, у которых не было никакого дела за значком! Но для твердого минимума, я боюсь, 21 год должен быть минимальным возрастом.

• Возраст 21 год, вероятно, самый лучший. Я поступил в академию, когда мне было 20, но окончил ее, когда мне исполнился 21 год. Учебный лагерь морской пехоты и два года действительной службы очень помогли мне адаптироваться к военизированной структуре перехода к гражданской жизни, но навредили мне в сфере жизненного опыта. Через пару лет работы по ночам и днем ​​неровности сгладились. Оглядываясь назад, на более чем 25-летний опыт работы офицером FTO и обучением персонала, можно сказать, что именно профессиональные полицейские облегчили переход, чем студенты колледжа, ищущие, чем заняться в ожидании своей «работы мечты». Это действительно зависит от жизненного опыта человека, уровня зрелости и желания добиться успеха.

• Должен быть 25 лет со стажем работы не менее 6 лет или 4 года военной службы. Без этого у человека нет представления о том, как эффективно взаимодействовать с людьми.

• Я думаю, что это должно быть 21 год. Многие из тех, кому 18-19 лет и только что окончили среднюю школу, не имеют такого же опыта, как те, кто может быть всего на несколько лет старше. В настоящее время я сотрудник правоохранительных органов университета, и хотя может быть несколько человек 18-19 лет.-годиков, которые достаточно зрелы, большинство нет. 18-20 лет, кажется, лучшее время для молодых людей, чтобы понять, кто они и кем они хотят быть, и если это действительно работает в правоохранительных органах, несколько лет ничего не изменят. А пока они могут быть исследователями или работать в других должностях (диспетчер, гражданский, общественный деятель и т. д.). Я начал работать в своем отделе в 22 года, и сейчас мне 26 лет, я работаю в том же отделе. Если бы я начал в 18-19 лет, я не думаю, что мне удалось бы понять, кто я и чего я хочу, и сделать карьеру, требующую ответственности.

• Я считаю, что некоторый жизненный опыт ценен в правоохранительных органах. Если вы не в состоянии сопереживать хотя бы некоторым из людей, с которыми вам приходится иметь дело, вы будете инвалидом. Я начал поздно, в 42 года, однако в штате, когда вы не можете пойти в заведение, продающее спиртное, если вам не исполнился 21 год, было бы абсолютно безответственно нанимать моложе этого возраста. Даже в 21 год агентства должны использовать свои устные доски, чтобы отсеять людей, которые недостаточно зрелы, чтобы взять на себя ответственность. Если вы еще не переросли свои выходки и ребячество в школьной раздевалке, интервьюеры должны быть в состоянии распознать это, и когда FTO предполагает, что кто-то просто не соответствует требованиям, мы должны их выслушать. Мы, конечно, не можем позволить себе брать какое-то теплое тело только для заполнения позиций. Я думаю, что 21 год — это нормально, если только у вас нет возраста употребления алкоголя в вашем состоянии 18, тогда я думаю, что вы должны оценивать человека. Я согласен с тем, что некоторые родители до сих пор воспитывают ответственных детей в ответственных взрослых в раннем возрасте. Я работаю с некоторыми офицерами, которым за тридцать, и я не уверен в их уровне зрелости.

• Минимум 21. Это также зависит от уровня зрелости каждого человека. Я начал свою карьеру в LE в 35 лет. Я знаю, что не смог бы справиться с этим раньше, чем мне исполнилось 20 лет.

• Решающее значение имеет не физический возраст нового офицера, а уровень зрелости и навыки решения проблем. Я начал свою карьеру в возрасте 35 лет в начале 90-х, и зрелость была востребованной чертой. Уличная смекалка — еще одно необходимое качество. Я должен думать, что отсутствие вышеперечисленных черт является основной причиной LODD за последние 10 лет. Мы должны рассматривать программу ученичества как правильное решение. Обучение должно длиться годами, а не месяцами. Возраст 18 лет для военных работ, потому что солдат редко работает в одиночку, и по большей части солдат встречается с определенным набором обстоятельств. Полицейский понятия не имеет, что принесет день. Они должны быть обучены справляться со всем, что встречается на их пути, и думать по-своему через вещи, которых они никогда не видели. Нам нужно добиться большего успеха с новым поколением LEO.

• Минимальный возраст для приема на работу должен быть 21 год или выше по одной простой причине: мозг полностью не созревает до 25 лет. Учитывая характер полицейской работы, чем более зрелым является мозг, тем лучше офицер может выполнять свою работу.

• Я работаю полицейским в Техасе с 1972 года (мне было 23 года), поэтому я много раз видел, как «песок бежит сквозь песочные часы». Техас снизил возрастной ценз до 18 лет в 70-х годах, а полиция Хьюстона сразу же организовала три академических класса с интервалом в одну неделю. Из-за «закона непредвиденных последствий» некоторым курсантам было 18 лет, когда они закончили обучение, и из-за своего возраста они не могли покупать себе патроны для пистолета. Техас повысил возрастной ценз до 21 года, и так оно и есть. Думаю 21 нормально.

• 21 по найму — магическое число, на мой взгляд, НО 18-21 год должен быть, так сказать, «испытанием огнём». Я начал работать следователем в полиции в 15 лет. Я прошел через различный практический опыт, обучение и наставничество со стороны ветеранов копов и получил их «благословение», когда в 18 лет меня наняли в качестве смотрителя парка. На мой взгляд, городской департамент, с которым я работал, сделал все правильно, внедрив неофициальную программу обучения/воспитания, которая длилась несколько лет. Это помогло отсеять людей, которые не обязательно были созданы для этого типа работы. Кроме того, определенно тогда было другое время; ответственность, дисциплина и уважение — это то, что не у всех есть в наши дни, к сожалению.
• 25 лет. Меня наняли в 20 лет и 4 месяца, и я никак не мог быть достаточно зрелым, чтобы справиться с такой большой ответственностью. Тот факт, что меня не уволили за дурацкое поведение, является скорее следствием глупого везения, чем чего-либо еще.
• 18-21 годы для большинства являются годами становления. Просто чувствую вкус взрослой жизни. Работа полиции слишком сложна для среднего человека в этом возрасте. Я согласен с тем, что возраст также не обязательно свидетельствует о готовности, поэтому сказать, что 25 — это правильно, не получится. Я думаю, что для будущих офицеров должна быть предусмотрена двухгодичная программа через колледжи или профессиональные училища. По окончании учебы они будут иметь степень младшего специалиста и иметь право на работу. Это дает время для надлежащего обучения во всех областях полицейской деятельности. Просто мое мнение.
• Я городской сержант в отставке, 21 год на СЭРТ. Когда я только начинал свою карьеру в начале 90-х, у рекрутов была лучшая рабочая этика, больше уважения к званию и старшинству, они были готовы зарабатывать звания, должности в отделе и не жаловались, когда, будучи новичком, они получали меньше гламурные задания. Сегодня мы исправляем этих детей, чтобы они обращались к своим начальникам по их званию, мы отвечаем на вопросы о том, почему они не могут получить задания, которые есть у офицера-ветерана с десятилетним стажем, и отсутствие мотивации расстраивает. Только что закончивший колледж в 22 года и с нулевым жизненным опытом не квалифицирует человека как зрелого человека, готового выполнять эту работу. 21 год должен быть абсолютным минимумом, особенно в штатах, где действуют возрастные ограничения на владение огнестрельным оружием. Я бы предпочел немного старше тех, кто работал, если у них нет военного опыта. Некоторые из лучших новобранцев — молодые ветераны. 18 лет и сразу после окончания средней школы — это путь к катастрофе.
• Думаю, стоит оставить в покое, 18-19 вполне нормально. Это просто еще один случай, когда правительство чинит то, что не сломано. Я начал в 19 лет без проблем, сейчас мне 40 лет, и я работаю более 20 лет. Я не вижу ничего, что могло бы поддержать это изменение, и считаю, что оно не даст ничего, кроме подавления вербовки.
• Это сложная тема. По моему опыту работы с сегодняшней молодежью (от 21 до 30 лет), обращающейся за помощью по нескольким различным типам, у них нет абсолютно никаких социальных навыков, кроме страницы или форума в социальных сетях, а также минимальные способности к критическому мышлению и знания о том, как справляться с конфронтации. Этим навыкам трудно «обучить или научить», но мы разрабатываем методы, чтобы научить им тех, кто способен мыслить нестандартно. Мы наняли несколько человек в возрасте от 21 до 25 лет, и благодаря хорошим тренерам, а также способности «новичков» принимать и использовать конструктивную критику, они успешно завершили программу и оказались на улице сами по себе. Это зависит от человека, и необходимо учить тех, кто недостаточно зрел, как справляться с жизненным опытом, когда они знакомятся с этой профессией.
• Исходя из опыта, меня наняли в 19 лет, я вышел на улицу в 20 и сделал долгую и успешную карьеру. Я был готов, но не все одинаковы. Я считаю, что они должны открыть полицейские академии для всех, кому исполнилось 18 лет и старше, и предоставить агентствам возможность принимать решения в каждом конкретном случае.
• Все вы, комментирующие, что вас нанимают в 18 и 19 лет, принадлежат к совершенно другому поколению, чем дети, вступающие в ряды рабочей силы сегодня. Дело в том, что детей сегодня воспитывают иначе, чем когда воспитывали офицеров с 25-летним стажем. У нас была рабочая этика, и мы знали, как общаться с людьми лично, а не через компьютер или телефон. У нас были навыки решения проблем, потому что наши родители не спасали нас от каждого затруднительного положения, в которое мы сами попадали. Однако я согласен с тем, что все люди разные. Есть все еще хорошие дети, которые были воспитаны в «старой школе» и имеют ценности и трудовую этику. Если бы я был королем на один день, 21 год — это самый низкий возраст, на который я бы пошел, чтобы нанять кого-то в эту профессию в качестве штатного офицера / заместителя. В нашем агентстве кому-то в 21 год нужно иметь курсантский, запасной или военный опыт. Без всего этого до 21 года для нового сотрудника нашего агентства еще далеко.

Что вы думаете? Поделитесь своим мнением в поле ниже.

1. Теги
2. Калифорния
3. Вы хотите защищать и служить своему сообществу?
4. Прием на работу
5. Работа и карьера в полиции
6. Вербовка
7. Изложите свое дело

полицейских толпами покидают свои отделы, и лишь немногие хотят занять их место: NPR

Демонстрант держит руки поднятыми, стоя на коленях перед полицией в мэрии Анахайма 1 июня 2020 года в Анахайме, Калифорния. Давление реформ заставило многих полицейских уйти с работы.

ВСУ ГОМЕС / AFP через Getty Images

скрыть заголовок

переключить заголовок

ВСУ ГОМЕС / AFP через Getty Images

Демонстрант держит руки поднятыми, стоя на коленях перед полицией в мэрии Анахайма, 1 июня 2020 года в Анахайме, Калифорния. Давление реформ заставило многих полицейских уйти с работы.

ВСУ ГОМЕС / AFP через Getty Images

Исторические призывы к подотчетности полиции, реформам и попыткам расовой расплаты заставили полицейские управления по всей стране бороться за то, чтобы удержать имеющихся у них офицеров и привлечь новых.

Кризис наступает, когда многие города продолжают бороться с последствиями пандемии и резким увеличением числа перестрелок и убийств.

Во многих местах боевой дух полиции резко упал, а выход на пенсию и отставка резко возрос. Июньский опрос почти 200 департаментов, проведенный некоммерческим аналитическим центром Police Executive Research Forum (PERF), показывает поразительное увеличение количества выходов на пенсию на 45% и увеличение числа отставок почти на 20% в 2020–2021 годах по сравнению с предыдущим годом.

«Сейчас мы находимся на неизведанной территории, — говорит исполнительный директор PERF Чак Векслер. «Полиции бросают вызов способами, которых я никогда не видел».

Исход затрагивает большие, малые и промежуточные отделы. Опрос исследовательской группы показывает, что в крупнейших департаментах с 500 и более офицерами уровень выхода на пенсию увеличился почти на 30%. В целом количество новых сотрудников полиции сократилось на 5%.

И время возникновения этих кадровых проблем не могло быть хуже: во многих городах наблюдается поразительный рост числа перестрелок и убийств, так как все больше районов начинают возвращаться к нормальной жизни после 15 месяцев сбоев, вызванных пандемией. В этом году в крупных городах число убийств выросло на 24% после роста числа убийств более чем на 30% в прошлом году. Однако общие показатели преступности во время пандемии снизились.

«Итак, в тот самый момент, когда вы надеетесь, что сможете отправить туда полицию, чтобы попытаться бороться с преступностью, вы видите, что рабочая сила сокращается из-за беспрецедентного количества отставок и отставок», — говорит Векслер.

Вашингтон пообещал помочь в борьбе с преступлениями с применением огнестрельного оружия

В среду президент Байден обратился к резкому росту числа убийств и стрельбы. Он рекламировал план своей администрации по борьбе с преступлениями, связанными с применением огнестрельного оружия, путем принятия жестких мер против продавцов оружия, которые не проводят требуемую проверку биографических данных. Президент также перенаправляет около 350 миллиардов долларов федеральных денег на стимулирование полицейским управлениям в городах с высоким уровнем преступности. Всплеск насильственных преступлений следует за почти двумя десятилетиями, в течение которых насильственные преступления имели тенденцию к снижению. «Это возвращает нас к уровням убийств, которые мы могли бы увидеть в конце 99-х.0s», — говорит профессор права Рональд Райт из Университета Уэйк Форест. как они финансируются и как лучше привлечь офицеров к ответственности за злоупотребление силой и расовые предубеждения. что почти четверть столкновений с полицией со смертельным исходом произошли после звонков о «деструктивном поведении», непосредственно связанном с психическим заболеванием человека и/или расстройством, связанным со злоупотреблением психоактивными веществами9.0003

«Давайте будем честными, в общенациональном масштабе велись очень, очень большие вопросы о власти полиции, о том, что они делают и как они это делают», — говорит Векслер из PERF. «Поэтому, если вы просыпаетесь каждый день и слышите это, это берет свое».

Для некоторых офицеров это означает смену карьеры.

«Вы знаете, полицейские должны быть стойкими, и они такие. Но для некоторых, если у них есть возможность сделать что-то другое, именно это и происходит», — говорит он.

Удержать и нанять полицию оказалось непросто

Проблема найма, скорее всего, будет только усугубляться по мере дальнейшего восстановления экономики в ближайшие месяцы. Как мы сообщали, вербовка уже была серьезной проблемой до пандемии и протестов против расовой справедливости.

Что еще хуже, на набор, найм и обучение офицера может уйти в среднем от шести месяцев до года или больше.

Как недавно заявил в интервью NPR начальник полиции Майами-Дейд Арт Асеведо, борьба с всплеском преступности на фоне проблем с вербовкой — это нечто большее, чем расширение патрулей в районах с высоким уровнем преступности.

«Это также гарантия того, что у вас есть надлежащий надзор, надлежащий надзор и правильное мышление с точки зрения того, как мы подходим к тому, как мы относимся к сообществу», — сказал Асеведо. «Я думаю, что когда мы это делаем, люди ценят вас. Если вы их беспокоите, то они, я думаю, расстраиваются, и вы начинаете направлять свои отношения в неправильном направлении».

Как активисты, так и аналитики говорят, что руководители полиции могут и должны делать больше, чтобы активно участвовать в напряженном и сложном общенациональном диалоге о расе и правоохранительных органах.

«Как нам найти золотую середину между тем, где должна быть полиция, и тем, где проблемы реформы?» — спрашивает Векслер, отмечая, что районы с самым высоким всплеском стрельбы относятся к числу наиболее экономически неблагополучных или к сообществам с цветными людьми. «Итак, люди, которые больше всего нуждаются в полиции прямо сейчас, это то, о чем мы должны беспокоиться. Может быть, есть возможность найти способ найти золотую середину».

Денежные поощрения предлагаются потенциальным новобранцам

Кризис с наймом и удержанием сотрудников затрагивает отделы по всей стране. Хотя опрос PERF не является репрезентативной выборкой из более чем 18 000 полицейских управлений страны, он включает ответы от малых и больших отделов и, тем не менее, дает представление о насущной проблеме американской полиции.

В апреле этого года в Миннеаполисе бывший офицер Дерек Шовен был осужден за многочисленные убийства Джорджа Флойда. После его убийства полицейское управление потеряло около 300 офицеров из-за увольнения, отпуска по нетрудоспособности и выхода на пенсию, сообщает Общественное радио Миннесоты. В этом году число жертв огнестрельного оружия в Миннеаполисе выросло до 9 человек.0% по сравнению с прошлым годом.

Руководители полиции Сиэтла предупреждают о кадровом кризисе после того, как в прошлом году уволились более 180 офицеров, а в этом году — почти 70, сообщает AP. Выходные интервью показывают, что большинство ушедших устали от политики городского совета, включая угрозы увольнений и сокращений, а также антиполицейский климат.

В Филадельфии с января по апрель этого года по крайней мере 79 филадельфийских офицеров приняли участие в городской программе отложенного выхода на пенсию, что означает, что они намерены выйти на пенсию в течение четырех лет, по данным мэрии. За тот же период прошлого года этот шаг сделали всего 13 офицеров.

Станция-член NPR WGBH сообщает, что в Уотертауне, штат Массачусетс, начальник полиции Майкл Лоун разместил в социальных сетях сообщение о попытке привлечь новых кандидатов в прошлом году, всего шесть человек посетили мероприятие и только два десятка сдали тест на государственную службу. Это была одна из самых низких явок в пригороде Бостона за всю историю департамента.

«Эта работа изменилась», — сказал Шеф Лоун в интервью WGBH News. «Никому больше не нужна эта работа».

Чендлер, штат Аризона, теперь предлагает денежное поощрение до 5000 долларов, чтобы попытаться привлечь и нанять новых сотрудников и диспетчеров, как сообщает радиостанция KJZZ, член NPR. В 2020 году начальник Темпе внезапно ушел в отставку. Станция сообщает, что департаменты по всей Аризоне сообщают о проблемах с набором персонала.

В комментариях для PERF к своему отчету лидеры полиции ясно заявляют, что это худшие испытания, которые они когда-либо видели.